(П.Гандельман - на музыку песни Шолома Секунды "Бай мир бисту шейн")
       Em
В Кейптаунском порту с пробоиной в борту
    H7                    Em
"Жанетта" поправляла такелаж.
Но прежде, чем уйти в далекие пути,
    H7                   Em
На берег был отпущен экипаж.

            Am               Em
   Идут, сутулятся по тёмным улицам,
            Am          F# H7
   И клёши новые ласкает бриз...
     Em
   Они идут туда, где можно без труда
       H7                   Em
   Найти себе и женщин и вина.
  
                Am                   Em
      Где пиво пенится, где пить не ленятся
               Am          F#    H7
      Где юбки узкие трещат по швам
          Em
      Но вот ворвался в порт французский теплоход
          H7                  Em
      В сиянии своих прожекторов
      И свой покинув борт сошли гурьбою в порт
         H7                         Em      
      Четырнадцать французских моряков.

   У них походочка, как в море лодочка
   А на пути у них таверна Кэт.
   Они пришли туда, где можно без труда
   Найти себе и женщин и вина.

Зайдя в тот ресторан, увидев англичан
Французы стали все разозлены.
И кортики достав, забыв морской устав
Они дрались как дети сатаны.

      Но спор в Кейптауне решает браунинг
      И англичане начали стрелять.
      Война пришла туда, где можно без труда
      Найти себе и женщин и вина.
      Где пиво пенится, где люди женятся
      Где юбки узкие трещят по швам.

Когда пришла заря в далёкие моря
Отправился французский теплоход
Но не вернулись в пор и не взошли на борт
Четырнадцать французских моряков

   Не быть им в плаванье не видеть гавани
   Их клёши новые залила кровь.
   Им не ходить туда, где можно без труда
   Найти себе и женщин и любовь...
   Найти себе и женщин и любовь...

    Em
На Невском проспекте у бара
     E7                  Am
Малолетка с девчонкой стоял
                      Em
А на той стороне тротуара
        H7                 Em
Мент угрюмо свой пост охранял

Уходи, я тебя ненавижу
Уходи, я тебя не люблю
Ты ведь вор, ну а я комсомолка
Я другого парнишку найду

И пошел малолетка, заплакал
Он на мокрое дело пошел
Налетели волки повязали
Он на север этапом ушел

Поглядите вы граждане, люди
Что творится по тюрьмам у нас
Как приходится нам малолеткам
Со слезою свой срок отбывать

Не гуляйте шалавы на воле
Приезжайте вы к нам в лагеря
Вам на воле цена 3 копейки
Ну а мы вам дадим 3 рубля

          Gm      D7       Gm
Есть в саду ресторанчик отличный -
          Fm         G7       Cm
Скучно, грустно там Лельке одной.
                           Gm 
Подошел к ней парнек симпатичный,
                 D7      Gm 
В кепке набок и зуб золотой.

"Разрешите, гражданка почтенная,
Одинокий нарушить покой..."
И придвинулся ближе к ней парень
В кепке набок и зуб золотой.

Ночь прошла так спокойно и тихо,
Лелька поздно вернулась домой,
И всю ночь ей мерещился парень
В кепке набок и зуб золотой.

А на утро начальник Угрозыска
Отдает ей приказ боевой:
"Кончить парня в семнадцатой камере,
В кепке набок и зуб золотой".

Входят в камеру пьяной походкою,
И прицел был дрожащей рукой...
Грянул выстрел и грохнулся парень
В кепке набок и зуб золотой.

Он лежал так спокойно и тихо,
Как гитара осенней порой,
Только кепка валялась у стенки,
Пулей выбило зуб золотой.

Есть в саду ресторанчик отличный -
Скучно, грустно там Лельке одной.
Не придет уж парнек симпатичный
В кепке набок и зуб золотой.

         Am                E
На корабле матросы ходят хмуро
                              A7
Кричит им в рупор старый капитан
        Dm               Am
У юнги Била стиснутые зубы
          E                     Am
Он видит берег сквозь ночной туман

На берегу осталась крошка Мери
Она стоит в тумане голубом
А юнга Бил и верит и не верит
И машет ей подареным платком

Вернулся Бил из северной Канады
А ну-ка друг, налей стакан вина
Мне за здоровье Мери выпить надо
За ту любовь что дарит мне она

В таверне вдруг открылись с шумом двери
Глаза у Била вылезли на лоб
Ведь перед ним стояла крошка Мери
А рядом с ней огромный боцман Боб

Послушай Боб, поговорим короче
Как подобает старым морякам
Я опоздал всего лишь на две ночи
Но третью ночь без боя не отдам

Сверкнула сталь, сошлися в круг мотросы
И закипел кровавый жаркий бой
Они дрались за пепельные косы
За блеск очей в тумане голубом

          Em          H7
Где-то в городе на окраине,
                       E7
Где стена образует проход,
      Am                 Em
Из кино вдвоем с модной дамочкой
       H7             Em E7
Шел шикарно одет паренек.
      Am                 Em
Из кино вдвоем с модной дамочкой
       H7             Em
Шел шикарно одет паренек.

А навстречу им из проулочка
Трое типов каких-то идут,
Разреши-ка, брат, папиросочку,
Не сочти ты товарищ за труд.
Разреши-ка, брат, папиросочку,
Не сочти ты товарищ за труд.

Она - дамочка в меховом пальто,
А на нем воротник из бобра,
А как вынул он портсигарчик свой -
В нем без малого фунт серебра.
А как вынул он портсигарчик свой -
В нем без малого фунт серебра.

А как водится безработица,
Скидывайте пальто и пиджак,
Усадили их на кирпичики
И велели ботинки сымать.
Усадили их на кирпичики
И велели ботинки сымать.

Кавалер хотел воспротивиться,
Но с бандитами трудно шутить -
И кирпичиком по затылочку,
Разлетятся на части мозги.
И кирпичиком по затылочку,
Разлетятся на части мозги.

Тут заплакала горько дамочка,
Утирая слезу рукавом,
"Как пойдем мы в ночь непроглядную
В непролазной грязи босиком?
Как пойдем мы в ночь непроглядную
В непролазной грязи босиком?"

И ответил ей бандит ласково:
"Выбирайте посуше где путь,
И по камушкам, по кирпичикам,
Доберетесь домой как-нибудь.
И по камушкам, по кирпичикам,
Доберетесь домой как-нибудь".

Жалко не было тут фотографа
Эту бедную пару заснять,
Она - дамочка в панталончиках,
А на нем и кальсон не видать.
Она - дамочка в панталончиках,
А на нем и кальсон не видать.

 Dm       Gm            Dm
Дело было очень поздней осенью,
   Gm                     Dm
С неба мелкий дождик моросил.
 Gm                   Dm 
Шел домой я пьяною походкою,
 Gm        A7           Dm 
Тихо думал и о ней грустил.

В переулке пара показалася,
Не поверил я своим глазам: 
Шла она, к другому прижималася, 
И уста тянулися к устам.

Сразу хмель покинула головушку,
Из кармана выхватил наган
И зарезал я свою зазнобушку, 
А в ответ услышал: "Хулиган!"

Пой, гитара, пой, гитара милая, 
Что прошло, того уж больше нет.
И прошу вас, милые ребятушки,
Не влюбляйтесь в девок с ранних лет.
Слушайте совета вашей матушки,
Берегите свой авторитет.

             Hm             Em
Это было весною зеленеющим маем,
                  F#7                     Hm
Когда тундра проснулась, развернулась ковром.
               Em                Hm
Мы бежали с тобою, замочив вертухая,
              F#7                Hm
Мы бежали из зоны, покати нас шаром.

       Em                    Hm
   По тундре, по железной дороге,
               F#7                 Hm
   Где мчится поезд Воркута-Ленинград

Лебединые стаи нам навстречу летели,
Нам на юг, им на север, каждый хочет в свой дом.
Эта тундра без края, эти редкие ели,
Этот день бесконечный, ног не чуя бредём.

   По тундре, по железной дороге,
   Где мчится поезд Воркута-Ленинград

Дождик капал на рыло, и на дуло нагана,
Лай овчарок все ближе, автоматы стучат.
Я тебя не увижу, моя родная мама,
Вохра нас окружила, "Руки в гору!" - кричат.

В дохлом северном небе ворон кружит и карчет,
Не бывать нам на воле, жизнь прожита зазря.
Мать-старушка узнает и тихонько заплачет:
У всех дети как дети, а ее - в лагерях.

Поздно ночью затихнет наш барак после шмона,
Мирно спит у параши доходяга марксист.
Предо мной, как икона, запретная зона,
И на вышке маячит очумелый чекист.

   По тундре, по железной дороге,
   Где мчится поезд Воркута-Ленинград

         F
Один поставил, другой покушал,
                         C
Подставил даму - сам дрожит
Одной рукой держась за душу
                    F
А сам отчаянно твердит.

- Свалится дама пик налево,
Свалится в жизни один раз!
Но дама пик не захотела
И прямо в лоб ему далась.

Тут шулер крепко рассердился
И карты на пол побросал,
Но подошел к нему товарищ
И пару слов ему сказал:

- Играть ты в карты не умеешь
И карты в руки не бери,
Чужие карты рвать не смеешь,
Смастырь свои, тогда и рви.

Тебя девятка огорчила,
Валет ограбил кошелек,
А дама по миру пустила,
Король оставил без порток.

Довольно, брат, откарновался,
И с нами больше не кукли.
Тебя в чугунный ряд направим 
И кличку вшивую дадим – Барбос!

        Hm         F#        Hm
В нашу гавань заходили корабли, корабли.
     A                D   H7
Большие корабли из океана.
     Em                   Hm
В таверне веселились моряки,
   F#                  Hm
И пили за здоровье атамана.

В таверне шум и гам и суета, суета.
Пираты наслаждались танцем Мери,
Не танцы их пленили - красота.
В таверне распахнулись с шумом двери.

В дверях стоял наездник молодой, молодой,
Глаза его, как молнии, блистали.
Наездник был красивый сам собой,
Пираты сразу Гарри в нём узнали.

"О, Мери, он приехал, Гарри твой, Гарри твой,
Ребята, он не наш, не с океана!
Мы, Гарри, посчитаемся с тобой."
Раздался пьяный голос атамана.

Вот в воздухе сверкнули два ножа, два ножа.
Пираты затаили всё дыханье -
Все знали атамана как вождя,
И мастера по делу фехтованья.

Но Гарри был суров и молчалив.
Он знал, что ему Мери изменила.
Он молча защищался у перил
И Мери в этот миг его любила.

Вот с шумом повалился атаман, атаман.
"О, Мери." - его губы прошептали.
Погиб пират, заплачет океан,
А кровь уже стекла с ножа у Гарри.

В нашу гавань заходили корабли, корабли.
Большие корабли из океана.
В таверне веселились моряки,
И пили на поминках атамана!

Gm
В стране далекой Юга
Там где не свищет вьюга
           Cm
Жил был Испанец
  E           Gm
Джон Грей красавец
 D#
Был он большой по весу
 Cm
Силою с Геркулеса
  D                Gm
Храбрый как Дон-Кихот

Рита и крошка Нелли
Его пленить сумели
Часто обеим
В любви он клялся
Часто порой вечерней
Он танцевал в таверне
Танго или Фокстрот

Роскошь, вино и чары
И перезвон гитары
При лунном свете
Кружатся пары
У Джона денег хватит
Джонни за всё заплатит
Джонни всегда таков

Но вот уж две недели
Джон Грей не видет Нелли
Рита с веснушкой
Шепчет тихонько
"Нелли вам изменила
Время проводит с милым
В отеле Сан-Гаро"

Джон Грей спешит к отелю
В номет коварной Нелли
Тихо стучится
Слышит "Войдите"
Там он застал их в паре
Вместе с ковбойцем Гарри
И так он им сказал

Ваша подрушка Рита
Очень на вас сердита
Шлет вам в подарок
Ножик булатный
Я же устал с дороги
Ко мне не будьте строги
Дайте бокал вина

Я пью за счастье
За всех ковбоев
За крошку Нелли
За вас обоих
У Джонни силы хватит
Джонни за все отплатит
Джонни всегда таков

Сталь заблестала
В руке у Джона
Нелли упала
Тихо без стона
Гарри вскочил на ноги
"Прочь!" крикнул Джон, "С дороги!"
И в Гарри нож вонзил

В стране далекой Юга
Там где не свищет вьюга
Жил был Испанец
Джон Грей красавец
Был он большой по весу
Силою с Геркулеса
Храбрый как Дон-Кихот

 Dm
Серебрится серенький дымок
 D7                        Gm
Над родимым домом в час заката
                     Dm
Песенку доносит ветерок
 A                     Dm
Ту, что пела милая когда-то.

Жил в Одессе парень-паренек,
Ездил он в Херсон за арбузами,
И мелькал в дали его челнок
С белыми, как чайка, парусами.

Арбузов он там не покупал,
У приезжих шарил по карманам,
Крупную валюту добывал, ах, Боже мой!
Девочек водил по ресторанам.

Но однажды этот паренек
Не вернулся в город свой любимый,
И напрасно девушка ждала, его ждала
У причала в платье темно-синем.

Кто же познакомил, крошка, нас с тобой,
Кто нам преподнес печаль-разлуку?
Кто на наше счастье и покой, ах, Боже мой!
Поднял окровавленную руку?

Лагерь познакомил, крошка, нас с тобой,
Суд нам преподнес печаль-разлуку,
Прокурор над нашей головой, ах, Боже мой!
Поднял окровавленную руку.

         Am                    E7
Я помню день, когда тебя я встретил,
                            Am
Ты прислоняся стояла на мосту,
     A7     Dm                 Am
В твоих глазах метался пьяный ветер,
       E7                   Am
И папиросочка дымилася во рту.

Ты подошла ко мне танцующей походкою
И тихо-тихо сказала мне: «Пойдем!»,
А через час споила меня водкой
И завладела моим сердцем и рублем.

Ведь до тебя я не был уркаганом,
Но уркаганом ты сделала меня,
Ты познакомила с малиной и наганом,
Идти на мокрое не дрогнула рука.

Но вот однажды всех нас повязали,
Нас было семеро фартовых огольцов,
Мы крепко спали и ничего не знали,
Когда легавые застали нас врасплох.

Костюмчик серенький, колесики со скрипом
Я на тюремный халатик променял,
За эти восемь лет немало горя видел,
И не один на мне волосик полинял.

А через восемь лет я вырвался на волю,
А ты такая же как восемь лет назад,
Так расскажи мне, Марьяна, по порядку,
С каких же пор ты плавишь огольцов?

Раздался выстрел, Марьяна пошатнулась
И тихо-тихо упала на песок,
Она упала, глаза ее закрылись.
Не будешь больше плавить огольцов!

         Am               E
Огни притона заманчиво мигали,
                             Am
А джаз Утесова заманчиво гремел.
A7         Dm                       Am
Там за столом мужчины совесть пропивали,
         E7                        Am
А девки честь свою хотят залить вином.

Там за столом сидел красивый парень,
Одет он скромно, с надорванной душой.
Он был дитя, когда отец его покинул,
Оставив жить их с матерью вдвоем.

Ребенок рос, а мать его кормила,
Сама не ела - всё сыну берегла,
С рукой протянутой на папертях стояла,
Порой в лохмотьях и даже без пальто.

Вот вырос сын, с ворами он сознался,
Он стал кутить и дома не бывать,
Он время проводил в притонах и разврате,
И позабыл свою старушку мать.

А мать по сыну плачет и страдает,
Болит и стонет надорванная грудь.
Она лежит в сыром нетопленом подвале,
Не в силах руку за копейкой протянуть.

Вот в двери стук - и двери отворились,
Вошел в костюме он и в кожаном пальто.
Сказал он тихо, сказал: "Мамаша, здравствуй..."
И ничего он больше вымолвить не мог.

"Ах, погоди... Не уходи, останься...
Ты пожалей свою старушку мать.
Ведь о тебе уже немало слез пролито,
Еще немало придется проливать..."

Но он ушел и даже дверью хлопнул,
И не сказал ей больше ничего.
А мать, рыдая, зарылася в лохмотья,
Ей было больно после этого всего.

На утро мать лежала в белом гробе,
А к вечеру на кладбище свезли.
А сына родного с отчаянными бандитами
На утро всех к расстрелу привели.

                        Hm
"Когда мне было десять лет
                      Em
Я со шпаной тогда связался
                Hm
Я научился воровать
F#                   Hm
И каждый день я напивался.

Когда мне было двадцать лет,
Я жил в кругу друзей любимых,
Я воровал не хуже всех
И добывал добычу с ними.

Однажды мы вошли в село,
Где люди мирно-мирно спали.
Мы стали грабить один дом,
А зажигать огня не стали.

Я спички взял, огонь зажег...
О, судьи! Что я там увидел...
Тогда я проклял всех богов,
В себе врага я ненавидел.

Передо мной стояла мать
С ножом в груди и умирала.
Она давно меня ждала,
Со мной простится ждала.

А на полу лежал отец,
Моей рукой он был убитый,
Его холодный труп давно
Своею кровью был облитый.

А пятилетняя сестра
Среди кроваток умирала...
Она, как рыбка без воды,
Свой ротик нежно открывала..."

Когда он кончил свою речь,
Зал переполнен был печали.
Стоял он тихо и молчал,
А судьи приговор читали:

"Хоть ты и правду нам сказал,
Мы пощадить тебя не можем,
За злодеяния твои
Суровый приговор выносим..."

 F             C
Помню, помню, помню я,
                 F A7
Как меня мать любила.
Dm        Gm
И не раз, и не два
A                Dm C7
Она мне так говорила:

Не ходи на тот конец,
Не водись с ворами,
Тебя в каторгу сошлют,
Закуют кандалами...

Сбреют длинный волос твой
Вплоть до самой шеи
Поведет тебя конвой
По матушке по Рассии!

Выдадут тебе халат,
Сумку с сухарями,
И зальешься ты тогда
Горючими слезами".

Я не крал, не воровал,
Я любил свободу!
Слишком много правды знал -
И сказал народу:

"Не забуду мать родную
И отца - духарика.
Целый день по ним тоскую,
Не дождусь сухарика".

А дождешься передачки -
За три дня ее сжуешь,
Слюну проглотишь, заплачешь
И по-новой запоешь:

Не забуду мать родную
И Серегу пахана!
Целый день по нём тоскую -
Предо мной стоит стена!

Эту стену мне не скушать,
Сквозь неё не убежать.
Надо было мамку слушать
И с ворами не гулять!

Помню, помню, помню я,
Как меня мать любила
И не раз, и не два
Она мне так говорила...

Не ходи на тот конец,
Не водись с ворами,
Тебя в каторгу сошлют,
Закуют кандалами...

Сбреют длинный волос твой
Вплоть до самой шеи
Поведет тебя конвой
По матушке по Рассии!

 F#                 Hm
Мама, я лётчика люблю,
 A                     D H7
Мама, я за лётчика пойду.
Em
Он летает выше крыши,
 Hm
Получает больше тыщи,
 F#                  Hm
Вот за это я его люблю.

Мама, я повара люблю,
Мама, я за повара пойду.
Повар делает котлеты
И другие винегреты,
Вот за это я его люблю.

Мама, я доктора люблю,
Мама, я за доктора пойду.
Доктор делает аборты,
Посылает на курорты,
Вот за это я его люблю.

Мама, я жулика люблю,
Мама я за жулика пойду.
Жулик будет воровать,
А я буду продавать,
Вот за это я его люблю.
Жулик будет воровать,
А я буду продавать,
Вот за это я его люблю.

  Am              E7          Am
Прибыла в Одессу банда из Ростова,
   F         H7         E7
В банде были урки, шулера.
 Am               A7        Dm
Банда заправляла темными делами,
E7                    Am F
А за ней следили мусора.

Верх держала баба - звали ее Мурка,
Хитрая и смелая была.
Даже злые урки - все боялись Мурки,
Воровскую жизнь она вела.

Вот пошли обвалы, начались провалы,
Много наших стало пропадать.
Как узнать скорее, кто же стал шалавой,
Чтобы за измену покарать?

Темнота ночная, спит страна блатная
А в малине собрался совет
Это хулиганы, злые уркаганы,
Собирают срочный комитет. 

Кто чего услышит, кто чего узнает,
Нам тогда не следует зевать:
Пусть перо подшпилит, дуру пусть наставит,
Дуру пусть наставит, и лежать! 

Раз пошли на дело, выпить захотелось,
Мы зашли в шикарный ресторан.
Там она сидела с агентом из МУРа,
На боку висел у ней наган. 

Чтоб не шухариться мы решили смыться
И за это Мурке отомстить.
В темном переулке встретилися урки
И решили Мурку пристрелить. 

Здравствуй, моя Мурка, здравствуй, дорогая,
Здравствуй, дорогая, и прощай!
Ты зашухарила всю нашу малину,
А теперь маслину получай. 

Вот лежишь ты, Мурка, в кожаной тужурке,
В голубые смотришь небеса,
Ты уже не встанешь, шухер не подымешь,
И стучать не будешь никогда. 

Чем же тебе, Мурка, плохо было с нами,
Разве не хватало барахла?
Что тебя заставило снюхаться с ментами
И пойти работать в Губчека. 

Черный ворон карчет, мое сердце плачет,
Мое сердце плачит и грустит.
В темном переулке, где гуляют урки,
Мурка окровавлена лежит.

    G#m   F#    E      F#         H
С Одесского кичмана бежали два уркана,
   F#                        H   C#m D# 
Бежали два уркана в дальний путь.
    G#m   F#    E     F#       H
На Вяземской малине они остановились,
  C#m      D#          G#m  F# E D#
Они остановились отдохнуть.

Один - герой гражданской, махновец партизанский
Добраться невредимым не сумел,
Он весь в бинты одетый и водкой подогретый,
И песенку такую он запел:

- Товарищ, товарищ, болят мои раны,
Болят мои раны в боке.
Одна заживает, другая нарывает,
А третья засела в глубоке.

Товарищ, товарищ, товарищ малохольный,
За что мы проливали нашу кровь?
За крашеные губки, коленки ниже юбки,
За эту распроклятую любовь.

Они же там пируют, они же там гуляют,
А мы же попадаем в переплет.
А нас уж догоняют, а нас уж накрывают,
По нам уже стреляет пулемет.

За что же мы боролись, за что же мы сражались,
За что мы проливали нашу кровь.
Они ведь там пируют, они ведь там гуляют,
Они ведь там имеют все новье.

Товарищ, товарищ, зарой ты мое тело, 
Зарой ты мое тело в глубоке,
Покрой могилу камнем, улыбку на уста мне,
Улыбку на уста мне положи.

Товарищ, товарищ, скажи ты моей маме,
Что сын ее погибнул на войне
С винтовкою в рукою и с шашкою в другою,
С улыбкою веселой на лице.

С одесского кичмана бежали два уркана,
Бежали два уркана в дальний путь.
На вяземской малине они остановились, 
Они остановились отдохнуть.

  A                     Dm
Граждане, послушайте меня.
 C                       F D7
Гоп-со-смыком - это буду я!
 Gm
Ремеслом я выбрал кражу,
Dm
Из тюрьмы я не вылажу
A                       Dm
И тюрьма скучает без меня.

Жил-был на свете Гоп-со-смыком -
Он славился своим басистым криком.
Глотка была так здорова
Что ревел он, как корова,
И имел врагов он с полмильона!

Сколько бы я братцы не сидел
Не было минуты, чтоб не пел!
Заложу я руки в брюки
И пою себе со скуки,
Что же, братцы, делать - столько дел!

Если я неправильно живу -
Попаду я к черту на луну,
Черти там, как в русской печке,
Жарят грешников на свечке -
С ними я полштофа долбану!

В раю я на работу сразу выйду,
Возьму с собою фомку, ломик, выдру.
Деньги нужны до зарезу -
К Богу в гардероб залезу -
Я тебя намного не обижу!

Иуда Скариот в аду живет,
Гроши бережет, не ест, не пьет.
Падла буду, не забуду,
Покалечу я Иуду!
Знаю - где червонцы он кладет.

Граждане, послушайте меня.
Гоп-со-смыком - это буду я!
Ремеслом я выбрал кражу,
Из тюрьмы я не вылажу
И тюрьма скучает без меня.

      Gm              Cm
Вот бледной луной озарился
      F                    B  D7
Тот старый кладбищенский двор,
   Gm              Cm
А там над сырою могилой
  A                 D
Плакал молоденький вор:

         Gm            Cm
   "Ах, мама, родимая мама,
      F                 B
   Зачем ты так рано ушла?
         Gm             Cm
   Свет белый покинула рано
      D                Gm D7
   Отца-подлеца не нашла".

   Живёт он с другою семьёю
   И твой не услышит укор.
   Он судит людей по закону
   Не зная, что сын его вор.

Но вот на скамье подсудимых
Совсем ещё мальчик сидит
И голубыми глазами
Он на прокурора глядит.

   Окончена речь прокурора,
   Преступнику слово дано:
   "Судите меня по закону,
   Какой приговор - всё равно".

Раздался коротенький выстрел,
На землю мальчёнка упал
И слышными еле словами
Отца-прокурора он проклял.

   "Ах, милый мой маленький мальчик!
   Зачем ты так поздно сказал?
   Узнал бы я всё это раньше,
   И я бы тебя оправдал".

   Вот бледной луной озарился
   Тот старый кладбищенский двор,
   И там над двойною могилою
   Плакал седой прокурор...
   Плакал отец-прокурор...

 Dm                 Gm
Помню, в начале второй пятилетки
  A                 Dm A
Стали давать паспорта.
  Dm              Gm
Мне не хватало рабочей отметки,
A              Dm
И отказали тогда...

     C                    F
   Что же мне делать со счастием медным?
    C              F   A7
   Надо опять воровать.
    Dm                Gm
   Вот и решил я с товарищем верным
    A                  Dm  A
   Банк городской обобрать.

Помню ту ночь ленинградскую темную -
В санях неслись мы втроём,
Лишь по углам фонари одинокие
Тусклым мерцали огнем.

   В санях у нас под медвежьею полостью
   Желтый лежал чемодан.
   Каждый из нас, отрешившийся полностью,
   Верный нащупал наган.

Вот мы подъехали к зданью высокому,
Встали и быстро пошли.
Сани с извозчиком тут же отъехали,
Снег заметал их следы.

   Двое зашли в подворотню заветную,
   Стали замки отпирать.
   Третий остался на улице ветренной,
   Чтобы на стреме стоять.

Вот мы зашли в помещенье знакомое -
Стулья, диваны, шкафы,
Денежный ящик с печальной истомою
Молча смотрел с высоты.

   Сверла английские - быстрые бестии,
   Словно два шмеля в руках,
   Вмиг просверлили четыре отверстия
   В сердце стального замка.

Дверца открылась, как крышка у тачки -
Я не сводил с нее глаз, -
Деньги советские ровными пачками
С полок глядели на нас.

   Помню, досталась мне сумма немалая -
   Ровно сто тысяч рублей.
   Мы поклялись не медлить с отвалом,
   Скрыться как можно скорей.

Прилично одетый, с гвоздикой в петлице,
В сером английском пальто,
Я ровно в семь тридцать покинул столицу,
И даже не глянул в окно.

   И вот я очнулся на маленькой станции
   С южным названьем подстать.
   Город хороший, город пригожий -
   Здесь я решил отдыхать.

Здесь на концерте мы с ней познакомились,
Стали кутить и гулять.
Так мои деньги, к несчастью, закончились;
Надо идти воровать.

   Деньги мои, словно снег, все растаяли -
   Надо вернуться назад,
   Чтоб с головой снова браться за старое -
   В хмурый и злой Ленинград.

Помню, подъехали к зданью знакомому,
Только совсем не к тому;
Шли в этом доме не раз ограбления,
Знало о нём ГПУ.

   Выстрел раздался без предупреждения,
   Раненный в грудь я упал.
   Так на последнем своем преступлении
   Счастье вора потерял.

Если раскрыть "Ленинградскую Правду",
Там на последнем листе
Все преступления по Ленинграду
И приговоры там все.

   Жизнь развеселая, жизнь поломатая,
   Кончилась ты под замком...
   Вот уже старость - старуха горбатая -
   Бродит с клюкой под окном.

Dm          A                   Dm
Урка при фонариках на майдан выходит,
                A                 Dm
Зырк: шныряет фраер в темноте ночной.
D7    Gm                 Dm
Урка быстро к фраеру подходит
            A                          Dm
И, не разобравшись, с ходу крикнул: «Стой!»

Фраер тут не сдрейфил и не растерялся,
В рукаве машинку он свою нажал.
К носу урки полетел бананчик,
Урка слабо охнул и кокнутый упал.

И вот уж отовсюду сбегаются лягушки,
Один уже стреляет, а другой лежит,
Они быстро взяли фраера под мышки
И на казенную на хазу привели.

А на хазе за столом начальник,
Он ногами топает, на фраера кричит:
- Брось шалманить, хватит быть майданщиком,
А иначе - амба, будешь нюхать дым! 
- Брось шалманить, хватит быть майданщиком,
А иначе - амба, будешь нюхать дым!

          Hm
Цыпленок жареный,
Цыпленок пареный
                  F#
Пошел по улице гулять.
Его поймали,
Арестовали,
                    Hm
Велели паспорт показать.

Паспорта нету -
Гони монету.
Монеты нет - снимай пиджак.
Цыпленок жареный,
Цыпленок пареный,
Цыпленка можно обижать.

Паспорта нету 
Гони монету.
Монеты нет - снимай штаны.
Цыпленок жареный,
Цыпленок пареный,
Штаны цыпленку не нужны.

Я не советский,
Я не кадетский,
Я не партийный большевик!
Цыпленок жареный,
Цыпленок пареный,
Цыпленок тоже хочет жить.

Он паспорт вынул
По морде двинул,
Ну а потом пошел в тюрьму.
Цыпленок жареный,
Цыпленок пареный,
За что в тюрьму и почему? 

Цыпленок жареный,
Цыпленок пареный,
Цыпленки тоже хочут жить.
Его схватили, 
Остановили,
Велели паспорт предъявить. 

Цыпленок жареный,
Цыпленок пареный,
Цыпленки тоже хочут жить.
Его схватили, 
Остановили,
Велели паспорт предъявить. 

    Em
Красавица моя
Красива как свинья
    H7                   Em
И все же мне она милее всех.
Танцует, как чурбан,
Поет, как барабан,
   H7                     Em
Но обеспечен ей всегда успех.

           Am
   Моя красавица
               Em
   Мне очень нравится,
             Am  F#7          H7
   Походкой нежною, как у слона.
       Em
   Когда она идет,
   Сопит, как бегемот,
      H7                          Em
   И вечно в бочку с пивом влюблена.

Не попадайся ей,
Беги от ней скорей,
Ведь ласкова она, как тот верблюд.
Обнимет лишь слегка,
Все кости, как труха
Рассыпятся, но я ее люблю.

   У ней походочка,
   Как в море лодочка,
   Такая ровная, как от вина.
   А захохочет вдруг -
   Запляшет все вокруг,
   Особенно когда она пьяна.

А сердится когда,
То кажется, вода
Давно уже на противне шипит.
Глаза у ней горят,
Как те два фонаря,
Огонь в которых вечно не горит.

   Один поломанный,
   Заткнут соломою,
   Другой фанерою давно забит.
   Красавица моя
   Красива, как свинья,
   Но всех она милее все равно!
   Но всех она милее все равно!
   Но всех она милее все равно...

        Dm
На Дерибасовской открылася пивная.
                             A
Там собиралася компания блатная.
Там были девочки Маруся, Вера, Рая,
                            Dm
И с ними Костя, Костя Шмаровоз.

            Dm
   Три полудевочки и один роскошный мальчик,
           D7                        Gm 
   Который ездил побираться в город Нальчик,
                                  Dm
   И возвращался на машине марки Форда
             A                      Dm   A Dm 
   И шил костюмы элегантней, чем у лорда. 

Но вот вошла в пивную Роза-молдаванка,
Она была собой прелестна, как вакханка. 
И к ней подсел ее всегдавешний попутчик 
И спутник жизни Костя Шмаровоз. 

   Держась за тохес, как за ручку от трамвая,
   Он говорил: - Ах, моя Роза дорогая, 
   Я вас прошу, нет, я вас просто умоляю 
   Мне подарить последнее танго. 

               C                      F
      Но тут Арончик пригласил ее на танец.
                        C                   F 
      Он был тогда для нас совсем как иностранец.
                A                  Dm
      Он пригласил ее галантерейно очень
               B                       A 
      И посмотрел на Шмаровоза между прочим. 

Хоть танцевать уж Роза больше не хотела,
Она и так уже порядочно вспотела, 
Лишь улыбнулася в ответ красотка Роза, 
И засверкала морда Кости Шмаровоза. 

   Сказал Арону в изысканной манере:
   — Я б вам советовал пришвартоваться к Вере,
   Чтоб я в дальнейшем не обидел вашу маму, —
   И вышел прочь, надвинув белую панаму. 

Услышал реплику маркер известный Моня, 
Об чей хребет сломали кий в кафе Фанкони,
Побочный сын мадам Олешкер, тети Песи, 
Известной бандерши в красавице Одессе. 

   Он подошел к нему походкой пеликана, 
   Он вынул ножик из жилетного кармана 
   И так сказал ему, как говорят поэты:
   — Я вам советую беречь свои портреты. 

      Но наш Арончик был натурой очень пылкой,
      Он вдарил Мончика по кумполу бутылкой, 
      Официанту засадили в тохес вилкой,
      И началось тогда прощальное танго. 

На Аргентину это было не похоже, 
Когда прохожему заехали по роже, 
А из пивной нас выбросили разом — 
Приятель с шишкою, я с синяком под глазом. 

   На Дерибасовской закрылася пивная. 
   Куда девалася компания блатная? 
   Где наши девочки, Маруся, Роза, Рая, 
   И с ними Костя, Костя Шмаровоз? 

 Am               E        Am
Раз пошли на дело я и Рабинович,
H7                    E
Рабинович выпить захотел.
Am                  A7        Dm
А чего ж не выпить бедному еврею,
E                        Am
Если у него нет срочных дел?

Если хочешь выпить - а чего не выпить?
И зашли мы с ним в один буфет.
Там сидела Хаська, у нее под юбкой
Дробом был заряжен арбалет.

Чтоб не шухариться, мы решили смыться
И за это Хаське отомстить,
В темном переулке возле синагоги
Мы решили Хаську подстрелить.

Мы позвали Мойшу, Мойша уголовник,
Мойша свою пушку зарядил.
В темном переулке возле синагоги
Мойша речь такую закатил:

- Здравствуй, моя Хаська, здравствуй, дорогая.
Здравствуй, дорогая, и прощай!
Ты зашухарила Арона с Соломоном
И теперь маслину получай.

Рабинович стрельнул, стрельнул – промахнулся
И попал немножечко в меня.
Я лежу в больнице, сволочь Рабинович
С Хаськой пьет уже четыре дня.
Я лежу в больнице, сволочь Рабинович
С Хаськой пьет уже четыре дня.

         Am
На Молдаванке музыка играет,
                          E
Кругом веселье пьяное бурлит.
Там за столом доходы пропивает
                        Am 
Пахан Одессы Костя Инвалид. 

            Am
   Сидит пахан в отдельном кабинете
           A7                Dm
   И поит Маньку розовым винцом
                                Am
   И между прочим держит на примете
           E             Am
   Ее вполне красивое лицо.

Он говорит, бокалы наливая,
Вином шампанским душу горяча:
«Послушай, Маша, детка дорогая,
Мы пропадем без Кольки Ширмача.

   Торчит Ширмач на Беломорканале,
   Толкает тачку, двигает киркой,
   А фраера вдвойне богаче стали –
   Кому же взяться опытной рукой?

Ты поезжай-ка, милая, дотуда
И обеспечь фартовому побег,
Да поспеши, кудрявая, покуда
Не запропал хороший человек».

   Вот едет Манька в поезде почтовом,
   И вот она у лагерных ворот,
   А в это время с зорькою бубновой
   Идет веселый лагерный развод.

Канает Колька в кожаном реглане,
В военной кепке, яркий блеск сапог,
В руках он держит важные бумаги,
А на груди ударника значок.

   «Ах, здравствуй, Маша, здравствуй, дорогая,
   Как там в Одессе, в розовых садах?
   Скажи ворам, что Колька вырастает,
   Героем трассы в пламени труда.

Еще скажи, он больше не ворует,
Блатную жизнь навеки завязал,
Что начал жизнь он новую, другую,
Которую дал Беломорканал.

   Прощай же, Маша, помни о канале,
   Одессе-маме передай привет!»
   И вот уж Манька снова на вокзале,
   Берет обратный литерный билет.

На Молдаванке музыка играет,
Кругом веселье пьяное шумит.
Там за столом, бокалы наливая, 
Сидит пахан и мрачно говорит:

   «У нас, воров, суровые законы,
   Но по законам этим мы живем,
   И если Колька честь свою уронит,
   То мы его попробуем пером».

Но Манька встала, встала и сказала:
«Не троньте Кольку, а то всех я заложу,
Я поняла значение канала,
За это Колькой нашим я горжусь!»

   И Манька вышла, кровь заледенела,
   Один за манькой выскочил во двор,
   «Погибни, сука, чтоб не заложила,
   Умри, паскуда, или я не вор!»

   А на канал приказ отправлен новый,
   Приказ суровый марануть парча,
   И это утром зорькою бубновой
   Не стало Кольки, Кольки Ширмача.

    Am
Когда с тобой мы встретились, черёмуха цвела,
     Gm           A7       Dm
И в парке старом музыка играла.
                         Am
И было мне тогда еще совсем немного лет,
    H7        E         Am
Но дел уже наделал я немало...

Лепил я скок за скоком, а после для тебя
Метал хрусты налево и направо.
А ты меня любила, но часто говорила,
Что жизнь блатная хуже, чем отрава.

Но дни короче стали, и птицы улетали
Туда, где вечно солнышко смеется,
А с ними мое счастье улетело навсегда,
И знаю я – оно уж не вернется.

Я помню, как с Форшмаком ты гуляла на скверу,
Он был бухой, обняв тебя рукою.
К тебе лез целоваться, просил тебя отдаться,
А ты в ответ кивала головою.

Во мне всё помутилось, и сердце так забилось,
И я, как этот фраер, закачался.
Не помню, как попал в кабак и там кутил, и водку пил,
И пьяными слезами заливался.

И вот однажды вечером я встал вам на пути,
Узнав меня, ты страшно побледнела.
Тогда я попросил его в сторонку отойти,
И сталь ножа зловеще заблестела.

Потом я только помню, как качались фонари,
И где-то в парке мусора свистели.
Всю ночь у причала прошатался до зари,
А в спину мне глаза твои глядели.

Когда вас хоронили, ребята говорили,
Все плакали, убийцу проклиная.
Лишь только дома я сидел, на фотографию глядел,
С нее ты улыбалась, как живая.

Любовь свою короткую залить пытался водкою
И воровать боялся, как ни странно,
Но влип в исторью глупую, и взят был опергруппою,
Нас взяли на бану у ресторана.

И вот меня побрили, костюмчик унесли,
Теперь на мне тюремная одежда.
Кусочек неба синего и звездочка вдали
Сверкает, словно слабая надежда…

Теперь сижу я в камере и жду свой пятерик,
Когда открылось мокрое то дело.
Пришел ко мне защитничек, Шапиро, мой старик,
Сказал: «Не миновать тебе расстрела».

Вот скоро поведут меня на наш тюремный двор,
И там глаза навеки я закрою.
Судья прочтет последний мой смертельный приговор,
И скоро мы увидимся с тобою.

Но дни короче стали, и птицы улетали
Туда, где вечно солнышко смеется,
А с ними мое счастье улетело навсегда,
И знаю я – оно уж не вернется.

   C             Fm       C          Fm
Стою я раз на стрёме, держуся за карман
     Bm      D#    G#         C             Fm
И вдруг ко мне подходит незнакомый мне граждан
     Bm      D#    G#         C             Fm
И вдруг ко мне подходит незнакомый мне граждан

А он говорит мне тихо: "Куда бы нам пойти,
Где можно было б выпить и время провести".
Где можно было б выпить и время провести...

И чтоб там были девочки, и было там вино
А сколько это стоит - мне это всё равно.

А я ему отвечаю: "Последнюю вчера
Подпольную малину накрыли мусора."
Подпольную малину накрыли мусора...

А он говорит: "В Марселе такие кабаки,
Такие там бардели, такие коньяки.

Там девочки танцуют голые, а дамы в соболях,
Лакеи там носят вина, а урки носят фрак"

Он предлагал мне деньги и жемчуга стакан,
Чтоб я ему разведал советского завода план.

И вот уж вся малина собралась на совет
Советская малина врагу сказала нет.

Мы били того субчика, отняли чемодан,
Забрали деньги-франки и жемчуга стакан.
Забрали деньги-франки и жемчуга стакан...

Потом его мы сдали властям, НКВД,
С тех пор его по тюрьмам я не встречал нигде.

Меня благодарили власти, жал руку прокурор,
А после засадили под усиленный надзор.
А после засадили под усиленный надзор.

С тех пор имею братцы одну я в жизни цель,
Эх, как бы мне добраться в эту самую Марсель,

Где девочки танцуют голые, а дамы в соболях,
Лакеи носят вина, а урки носят фрак.

 Am                       Dm                 Am
Жил-был великий писатель Лев Николаевич Толстой
   Dm                Am      E               Am
Не ел он ни рыбы ни мяса, ходил по аллеям босой.

Жена его, Софья Толстая, напротив, любила поесть
Она не ходила босая спасая фамильную честь.

Из этого в ихнем семействе был вечный и тяжкий разлад:
Его упрекали в злодействе – он не был ни в чем виноват.

Имел он с правительством тренья, и был он народу кумир
За роман свой «Анна Каренина», за роман «Война да мир».

Как спомню его сочиненья, по коже дирает мороз,
А роман его «Воскресенье» читать невозможно без слез.

В деревне той, Ясной поляне, ужасно любили гостей.
К нему приезжали славяне и негры различных мастей.

Так разлагалось дворянство, так разлагалась семья
В результате такого разложения на свет появился и я.

Однажды покойная мама к нему в сеновал забрела
Случилась ужасная драма и мама меня родила.

В деревне той, Ясной Поляне, теперь не живёт никого...
Подайте, подайте, славяне, я сын незаконный его!

(А.П.Охрименко)
   Am       E         Am
Я был батальонный разведчик,
  A7                  Dm 
А он - писаришка штабной.
                   Am 
Я был за Россию ответчик,
  Dm          E     Am 
А он спал с моею женой.

Ах, Клава, любимая Клава, 
Неужто судьбой суждено, 
Что ты променяла, шалава,
Меня на такое дерьмо.

Меня на такую скотину,
Да я бы с ним рядом не стал.
Ведь я от Москвы до Берлина,
По трупам фашистским шагал.

Шагал, а потом в лазарете
На койке больничной лежал,
И плакали сестры, как дети,
Пинцет у хирурга дрожал.

Дрожал и сосед мой рубака,
Полковник и дважды герой.
Он плакал, закрывшись рубахой,
Скупою слезой фронтовой.

Скупою слезой фронтовою
Гвардейский рыдал батальон,
Когда я геройской звездою
От маршала был награжден.

Потом мне вручили протезы
И быстро отправили в тыл,
Скупые мужицкие слезы
Кондуктор в вагоне пролил.

Пролил, но а после, паскудник,
С меня же содрал четвертак,
Ох, люди, ох, русские люди,
Ох, люди, ох, мать вашу так.

К жене словно вихрь я ворвался
И Клавочку стал я ласкать,
Я телом жены наслаждался,
Протез положил под кровать.

Болит мой осколок железа
И давит пузырь мочевой.
Полез под кровать за протезом,
А там писаришка штабной.

Я бил его в белые груди,
Срывал на груди ордена,
Ох, люди вы, русские люди,
Родная моя сторона.
Ох, люди вы, русские люди,
Подайте на чарку вина.

   Dm                      Gm
Погиб-убит герой Патрис Лумумба,
   A7                  Dm
И Конго без него осиротела.
       Gm              B
Его жена, красавица Полина
             A                 Dm
С другим мужчиной жить не захотела.

Его убил злодей народа чомбо,
Даг Хаммаршельд послал его на дело.
И эта весть тот час же словно бомба
Весь шар земной конечно облетела.

Был митинг на заводе Лихачева,
И на заводе "Красный пролетарий".
- Позор тебе, злодей народа чомбо,
И кореш твой, Мобуту с черной харей!

     G                Cm
Это было под городом Римом
        B                D#
Там служил молодой кардинал
          Fm              Cm
Утром в храме махал он кадилом,
      Fm       G      Cm
По ночам на гитаре играл.

Теплый дождик прошел над Ватиканом,
Собрался кардинал по грибы,
Вот приходит он к римскому папе:
- Папа, папа, ты мне подсоби.

Папа быстро с лежанки свалился,
Натянул свой узорный спинжак,
Он напялил чугунную митру
И спустился скорей в бельведер.

Кардинала он обнял рукою,
«Не ходи, - говорит, - ты гулять,
Я ведь твой незаконный папаша,
Пожалей свою римскую мать».

Кардинал не послушался папы
И пошел в Колизей по грибы,
Там он встретил монашку младую,
И в любви объяснились они.

Кардинал был хорош сам собою,
И монашку сгубил кардинал,
Но недолго он ей наслаждался,
В ней под утро сеструху узнал.

Тут порвал кардинал свою рясу,
Об кадило гитару разбил.
Рано утром ушел с Ватикана
И на фронт добровольцем пошел.

Он за родину честно сражался,
Своей жизни совсем не щадил,
Сделал круглым меня сиротою,
Он папашей и дядей мне был.

И вот теперь я лежу в лазарете,
Оторвало мне мякоть ноги,
Дорогие папаши, мамаши,
Помогите по возможности мне.

Дорогие братишки, сестренки,
К вам обращается сраженья герой,
Вас пятнадцать копеек не устроит,
А для меня это хлеб трудовой.

Граждане, лучше просить,
Чем грабить и убивать.

    Am              G         C
Служил на заводе Серёга-пролетарий
      G                          C   E7
Он с детства был испытанный марксист,
    Am                   G               C
Он был член месткома, и был он член парткома,
     Dm            E           Am
А, в общем, стопроцентный активист.

Евойная Манька страдала уклоном,
И слабый промеж ними был контакт:
Накрашенные губки, колени ниже юбки,
А это, несомненно, вредный факт.

Сказал ей Серега: - Бросай ты эти штучки,
Ведь ты компроментируешь меня.
Ты вредная гада, с тобой бороться надо,
Даю на исправление три дня.

Она ему басом: — Катись ты к своим массам,
Не буду я в твоей Кэ Пэ Сэ Сэ!
А он не сдается, он будет с ней бороться,
Серега на своем лихом посте.

Три дня как один пролетели,
И сказал ей Серега вот так:
- Напрасно вы в самом-то деле
Рассчитываете на брак.

Маруська тогда понимает,
Что жизнь ее стала хужей,
И в сердце с размаху вонзает
Шестнадцать столовых ножей.

Мотор все пропеллеры крутит,
Москве показаться пора,
Маруське лежать в институте
Профессора Пастера.

Маруську на стол помещают
Шестнадцать дежурных врачей,
И каждый из них вынимает
Свой ножик из ейных грудей.

- Вынай, не вынай, не поможет,
Не быть мне с любимым вместя.
Оставьте один только ножик,
На память о милом в грудях.

Маруську везут в крематорий
И в печь ее прямо кладут.
В тоске и отчаянном горе
Серега ее тут как тут.

- Маруся, когда б ты, родная,
Открыть свои глазки могла.
Маруся ему отвечает:
- Нельзя, я уже померла.

Я жизнь всю ее перепортил,
За это отвечу я сам.
Насыпьте, пожалуйста, в портфель,
Мне пеплу четыреста пятьдесят шесть грамм.
Насыпьте ж, насыпьте ж мне в портфель,
Мне пеплу четыреста пятьдесят шесть грамм. 

   Cm
На острове Таити
     C7        Fm
Жил негр Тити-Мити,
               Cm
Жил негр Тити-Мити,
     Fm      G     Cm
Был черный, как сапог.

Вставал он утром рано,
Съедал он три банана
И, съевши три банана,
Ложился на песок.

У негра Тити-Мити
Была жена Марфити,
Была жена Марфити
И попугай Кеке.

Все жили-поживали
И горюшка не знали
И горюшка не знали
Валяясь на песке.

Однажды на Таити
Приехала из Сити,
Приехала из Сити
Красотка Брекеке.

В красавицу из Сити
Влюбился Тити-Мити,
Влюбился Тити-Мити
И попугай Кеке.

Супруга Тити-Мити
Решила отомстить им,
Коварным Тити-Мити —
Кеке и Брекеке.

В большой аптеке рядом,
Она купила яду
Она купила яду
И спрятала в чулке.

Однажды утром рано
Лежат, как три банана,
Лежат, как три банана,
Три трупа на песке:

Красавица из Сити,
С ней рядом Тити-Мити,
С ней рядом Тити-Мити,
И попугай Кеке.

   C                  G
Деревья с листьев опадают
(Прямо наземь),
                  C
Пришла осенняя пора,
   F                   C
Ребят всех в армию забрали
(Хулиганов),
    G             C
Настала очередь моя. 

И вот приносят мне повестку
(Шесть на девять)
Явиться в райвоенкомат.
Мамаша в обморок упала
(С печки на пол),
Сестра сметану пролила. 

Друзья, маманю подсадите
(Взад на печку)!
Сестра, сметану подлижи!
А я, молоденький парнишка,
(Лет семнадцать)
На фронт германский подался. 

А медицинская комиссья
(В голом виде)
Смотрела спереди и взад,
Потом, часок посовещавшись
(Для порядку),
«Копейкин, годен!» - говорят. 

Кондуктор дал свисток протяжный
(Очень длинный),
И паровозик загудел.
А я, молоденький парнишка,
(Лет семнадцать)
На фронт германский полетел. 

За мною вслед бежит Аксинья
(Морда синя)
В больших кирзовых сапогах.
За нею следом Афанасий
(Восемь на семь)
С большим спидометром в руках. 

Вот прибыл я на фронт германский
(Пол второго)
И что ж я вижу вкруг себя:
Над нами небо голубое
(С облаками),
Под нами черная земля. 

Сижу в окопе неглубоком
(Метров восемь),
Приходит ротный командир:
«Здорово, братцы-новобранцы
(Матерь вашу!)
Сейчас в атаку побежим!» 

Летят по небу самолеты
(Бомбовозы),
Снаряды рвутся подо мной.
А я, молоденький мальчонка
(Лет семнадцать),
Лежу с оторванной ногой. 

Ко мне подходит санитарка
(Звать Тамарка),
Давай, я рану перевяжу
И в санитарную машину
(«Студебеккер»)
С собою рядом положу. 

И понесла меня машина
(«Студебеккер»)
Через поля, через мосты,
И кровь лилась из страшной раны
(Прямо наземь),
Мочила вату и бинты. 

С тех пор прошло годов немало
(Лет семнадцать),
В колхозе сторожем служу.
Ращу картошку-скороспелку
(Поросятам),
Жену Тамарку сторожу. 

На юг вороны полетели
(Ёксель-моксель),
Пришла осенняя пора.

На юг вороны полетели
(Ёксель-моксель),
Пришла осенняя пора. 

На юг вороны полетели
(Ёксель-моксель),
Пришла осенняя пора.

   Am                  G            C
Сидели мы на крыше, а может быть и выше,
   G                           C  E7
А может быть, на самой, на трубе.
   Am                 G        C
А ты мне говорила, навеки полюбила.
   Dm            E         Am
Зачем же ты мне шарики крутила.

Нашел тебя я босую, в тряпье, простоволосую.
И целый год в порядок приводил,
А ты мне изменила, другого полюбила
Зачем же ты мне шарики крутила.

Купил тебе я боты, пальто из каверкота
И туфли на резиновом ходу.
А ты мне изменила, другого полюбила
Зачем же ты мне шарики крутила.

Прожили мы немало, три койки поломали
А на четвёртой что-то подхватил.
Ведь ты мне изменила, другого полюбила
Зачем же ты мне шарики крутила.

Отдай моё могущество, возьми своё имущество
И туфли на резиновом ходу.
Ведь ты мне изменила, другого полюбила
Зачем же ты мне шарики крутила.