(В.Егоров)
Последний экзамен - и кончено! Баста! Конспекты в клозеты,
В клочки, в пух и прах! Да и долго ль, умеючи?
Круги под глазами - а не было их.
Впрочем, все это мелочи, мелочи

Доцентов дотошных последний правеж.
Ну чего испугались, захныкали, замерли?
Ведь главное в том, что отныне и присно
Для вас уж не будет, не будет, не будет экзаменов,

В преддверье июля не будет проклятых, постылых,
Тревожных, карающих!
А я все сдаю их, зубрю их билеты -
И нет ни конца и ни краю им.

Не веришь? Напрасно. Ты просто не видишь
За муторной, будничной замятью,
Как, словно, на праздник, я каждое утро
Шагаю на эти экзамены.

Ну, как объяснить мне, чтоб ты поняла,
Приняла и поверила!
Смотри: эти нити протянуты в осень, далёкую ту
Распахнувшую двери нам.

А нам девятнадцать и хочется петь -
Только губы немеют, и сердце галчонком колотится.
А годы клубятся, и плач твой и смех
И Царицынский пруд и жемчужный кокошник Коломенский

Их дымкой обвит он едва различим
Но за этими дальними далями
Экзамен любви - этот самый прекрасный экзамен -
Похоже что сдали мы.

Последние бредни - и в сторону ручки, заботы,
Учебники, записи мятые.
Казалось последний - но месяц промчится -
И снова экзамены.

Великий экзамен на звание матери
Он бешенно труден, я знаю, уже понаслышался, ужас
А сколько их будет - экзаменов счастья,
И горя, и чести, и мужества,

Их трудно итожить и баллы считать
Уповая всучить перед смертью грядущею
Ведь смерть - это тоже последний экзамен
И сдать его надо достойней, чем все предыдущие

С годами мы сами взрослее чуть-чуть
Понимаем банальную истину
Жизнь - вечный экзамен, в котором дилемма одна
Завалить или выстоять

В котором все четко, и нет пересдач, консультаций,
Профессорских лысин зачесаных,
И нету зачетки - но каждый не сданный экзамен
Потом непременно зачтется нам.

А утро забрезжит, и будут рассветные блики
Вершить на асфальте круженье ли, танец ли,
И будет, как прежде, будильник тянуться ручонками стрелок
К отметке восьмичасовой - и дотянется,

И грянет звонок! И взойдет надо мною
Лицо постаревшее мамино:
"Куда ты, сынок?" "На экзамены, мама. Куда же еще!
На экзамены".

(Ю.Колесников - В.Егоров)
     Dm                  G
Заметеливался снег пеной,
       Dm                 Gm
Расплывались как во сне стены.
                     Dm
И свисала с потолка лампа,
     Em7-5         A7
И лежала на руках Ланка.

             Dm
   Помнишь, Ланка, пузыри пара,
       D              Gm
   Маяковку, фонари, фары?
                         Dm
   А лохматую как плед, полночь,
           Em7-5           A7
   Два коктейля на столе, помнишь?

Отпечатались следы в слякоть.
Было столько ерунды всякой...
Было столько всяких ссор, Ланка...
Ты прости меня за всё, ладно?

   И задумчиво назвав другом,
   Разреши поцеловать руку,
   Просто так поцеловать, просто,
   За горчащие слова в прошлом.

   Сердце жжется под рукой ранкой.
   Я не знаю никакой Ланки.
   И ни ямочки у рта хмурой,
   Это так я, наболтал сдуру...

(И.Михалёв)
Заметеливался снег пеной
Расплывались, как во сне, стены
И свисала с потолка Ланка
И лежала на руках лампа

Помнишь, лампа, пузыри пара
Маяковку, фонари, фары
А лохматую, как плеш, полночь
Два стакана под столом помнишь

И задумчиво назвав другом
Разреши поцеловать в губы
Просто так поцеловать, просто
А скажи, какого ты роста

Сердце бъётся под рукой танком
Я наврал тебе про всё, Ланка
Что ж ты слушаешь меня жадно
Я ещё тебе навру, ладно

(В.Егоров)
Ты спишь, ни затишьем, ни грохотом
Не тронутый, не омраченный
Сынок мой, мой саженец крохотный,
Раскинувший ветки-ручонки!

Над пропастями и над кручами
Стоящего тонко и слабо,
Тебя еще столько окучивать
И столько окапывать, дабы

Ты солнцу, исполненный гордости,
Не щурясь заглядывал в очи,
И ствол твой от ветра не горбился,
И плод твой не червоточил!

Спи, сын мой! Сопи, мое деревце!
Расти безудержно и споро!
Что вырастешь скоро – не верится,
А все-таки вырастешь скоро.

С нас листья осыпятся белые
Нам годы покажутся днями
А корни твои огрубелые
Сплетутся с чужими корнями

Над миром, где ямы и рытвины
В котором поётся и пьётся
Твой сын из шершавой коры твоей
Пронзительным стеблем пробъётся

И ты, своё юное бешенство
Уняв, осознай в ту годину
Что лес человечества смешанный
И в нём все деревья едины

Что мы не должны быть добычею
Огня, топоров и стамесок
И в этом от леса обычного
Отличие нашего леса

Ты спишь. За окошком распутица
Свои карусели заводит.
Все сбудется, сын мой! Все сбудется
Как я напророчил сегодня!

Ты спишь, ты не ведаешь вороха
Забот, неурядиц, уронов
И жизнь моя полнится шорохом
Твоей зеленеющей кроной

(В.Егоров)
Пламя плыло плахи плавя
Пахло гарью и укропом
Дрессированное пламя
Гарцевало по Европе

На колени. На коленях
Измордованные ницы
Бились птицами в поленьях
Опалённые ресницы

И от пышущего пятясь
Чернорясники уроды
Вкруг пылающих распятий
Заводили хороводы

И от Мекки и до Рима
Сам всевышний, чтоб не гасло
Замер в позе хирувима
Подливающего масло

Кровь. Кровь запеклась
Пара дырок вместо глаз
Ой, над головой вой, вой
Чёрной каймой конвой
Ой, плач, скидывал с плеч
Вытертый плащ
Скромный палач
Плач, смех
Скалилась смерть
Лыбилась смерть
Каждый замызганый смерд в смех
Площадь как кочет
Квохчется, топчет
Бесится месиво
Весело, весело
Эй, тут видней
Чокались лбы
В гуще толпы
Ради забавы
Лапали бабу

Разметался свежевыструганный крест
А кресту наперерез, наперерез

Подменяя под себя людской азарт
Глухо плыли пересохшие глаза

Не вопили, не вымаливали, нет
Свет их вечен был, увечен был и нем

Сторонились разухмыленные рты
Их торжественной и жуткой немоты

А глаза, окоченевшие от кривд
Не продав себя, не предав, не закрыв

Проплывали мимо рубищ и корон
Поднимались неспеша на бугорок

Приколачивали нежно, тук-постук
Их гвоздосками, гвоздочками к кресту

Любовались иезуитские тузы
Как обсасывал оранжевый язык

Как он трогательно, преданно лизал
Непреклонностью набухшие глаза

И не знали, что в стыде перед крестом
На кресте уже ворочался Христос

И швырял себя, костлявого, в огонь
За безбожье опозоренных богов

Над кострами, нарумянен и покат
Тлел пропахший человечиной закат

В прокопчёных, острошпильных городах
Ветер пьяными органами рыдал

Ржавым голосом, облепленный золой
Отпевал средневековье. Над землёй

Тлел закат, а из заката вытекал
Глаз рассвета, словно глаз еретика

(В.Егоров)
Итак, мне четырнадцать, немного смешным
Кажется следующее обстоятельство
Для того, чтобы с мамой поцеловаться
Мне надобно нагибаться
А ведь когда-то, а это тоже немного смешно
В красном капюшоне под стол пешком вышагивал я
Это было давно
Теперь мне по праздникам дают вино
Характер, привычки стали иные
И часто подумаешь, разве ж давно
Молочные зубы сменились на коренные

И вот мне четырнадцать, могу танцевать
Могу писать что угодно
Могу сам мыслишку свою развивать
Могу одеваться модно
И модно хотя я не одеваюсь
Но я ведь живу, я расту, развиваюсь
Ведь я человек, и я жажду побед
Ведь мне уже стало четырнадцать лет

(В.Егоров)
Клокотал, а теперь пустой
Марширую - а шёл не в ногу
Юность, родненькая, постой
Дай с тобой пошепчусь немного

Ты отныне не про меня
Пору зрелости взяв без боя
Я пол-жизни бы променял
За блаженство побыть с тобою

Но остался недолгий час
До последних до горьких буден
Улыбнёмся в последний раз
И встречаться уже не будем

Мне солгать бы, да не солгу
Как бы ты меня не просила
Удержать тебя не могу
А расстаться с тобой не в силах

Я гляжу на тебя с тоской
Боль под ложечкой ножевая
Ты была у меня такой
Что иной себе не желаю

А желаю, застыв в пути
Передать тебя, словно знамя
Тем, которым ещё идти
Не по нашим следам, за нами

Окропи суетой земной
Их шальные вихры и пряди
Только ты не иди за мной
Пожади меня Бога ради

Лоскуток своего плаща
Оброни мне в ладонь на счастье
Юность, рана моя, прощай
Уходи и не возвращайся

(В.Егоров)
Средь житейского льда
Этой женщины пламень
Мне дарован когда
И какими судьбами

Перед ней не хитрю
И при встрече, оттаяв
Я в лицо не смотрю
И минуты считаю

Ведь над миром седым
Облачившемся в иней
Эта женщина-дым
Поклубится и сгинет

Ведь среди кутерьмы
Повседневного света
На земле только мы
Я и женщина эта

Буду ей вознесён
Ослеплён и осмеян
Эта женщина - сон
А проснуться не смею

Будет гогот и вой
Будет сутолочь буден
Но превыше всего
Эта женщина будет

К этой женщине мчусь
Отступаю бесславно
В её дущу стучусь
Как в Печёрскую лавру

Захожу потаён
Понимаю, что дразнит
И целую её
Словно крест перед казнью

(В.Егоров)
Обернешься бывшая
Словно именинница
А глаза застывшие
В памяти заклинятся

Обожгут, закрутятся
Обожгут, закатятся
Лунный блин попятится
Желтой каракатицей

Мимо чьих-то пристаней
Мимо чьих-то происков
Мимо взглядов пристальных
С перегарным проблеском

Закружу по городу
Будут губы пряными
Будет ночь покорная
Словно баба пьяная

А в конце кружения
Задубев от холода
Подойду к блаженному
Запрокину голову

В пелену беззвёздную
Разревусь, как маленький
Заискрятся в воздухе
Белые комарики

И под этой лунностью
Не поняв, что сталося
Я с обрыва юности
Кану в омут старости

Из него не вынырнешь
Никуда не денешься
Лишь карманы вывернешь
Да подкинешь денежку

Боль орлом накроется
Медяком насытится
А глаза закроются
А снега посыпятся

Сыпятся, сыпятся, сыпятся...

(В.Егоров)
Рассказ о необыкновенной выставке, проходившей в Москве в июне этого года
в разыгравшемся воображении автора

Разметавшись на супружеском ложе
Помечтаю, разомлевши и сонно
Что в Москве сегодня выставка ножек
Всех параметров, систем и фасонов

Все секреты Вам раскрою и выдам
Я ведь смыслю кое-то в этом деле
Потому-то и работаю гидом
По показу современных моделей

Для ханжей закрыты кассы и визы
В этом зале неуместны гримасы
Наша выставка идёт под девизом
Ноги двигают прогресс, ноги в массы

Глазки, шейки, шелуха и полова
Если женщина желает быть в силе
Она может быть совсем безголовой
Но чтоб ножки обязательно были

Чтоб истома вас зазря не терзала
Вам у входа я надеюсь сказали
Что по мере прохождения зала
Возрастает напряжение в зале

А уж мысли, ну не мысли - заразы
Мой совет вам, чтоб не мучится с нимим
Вы жену свою представьте и сразу
Как рукою напряжение снимет

Гражданин, притормозите немножко
Что зарделись, как Христова невеста
Ну-ка вынте из-за пазухи ножку
И поставьте эту ножку на место

Положили, ну и топайте с миром
Ножки здесь наперечёт и к тому же
Ежли муж придёт с таким сувениром
Я такому не завидую мужу

Всё, товарищи, осмотр окончен
Приосантесь и стряхните истому
А которые до ножек охочи
Ноги в руки и галопом до дому

Дома жёны, в декабре и в июне
Припомадятся и прибигудятся
Так что граждане, утрите ка слюни
Эти слюни вам ещё пригодятся

(В.Егоров)
Посвящено Анатолию Звереву

В контору этот, тот в забой,
Четвертый речь толкает...
А у художника - запой:
Профессия такая.

Он пьет весною и зимой,
Пьет осенью и летом,
Как это страшно, Боже мой!
Как непонятно это...

Живет, сивухою разя
И матерясь безбожно,
Ему без випивки нельзя,
Без остального-можно.

Все ближе роковая мгла.
В горниле будней тряски
Нет ни подруги, ни угла,
Но есть глаза и краски.

Когда судьба уносит нас
К паденьям и победам,
Ему являеться тот час,
Который нам неведом.

Он перестанет быть шутом
И, не боясь опалы,
Он по холсту размажет то,
Что под руку попало.

Да-да, на холст он нанесет
Табак, зубную пасту,
Помаду, пепел, охру - все,
Что под рукой и баста!

Он будет этот горький мёд
Месить как тесто месят
Всё это таинство займёт
Минут наверное десять

Блестнет забытое винцо...
И среди лиц несметных
Взойдет бессмертное лицо
Кого-нибудь из смертных.

Года посыпятся, как град
Всему землей одеться,
Но не лицу. Оно стократ
Переживет владельца.

Ну, что же, так тому и быть
От лета и до лета
А что художник? Будет пить
До нового портрета.

В чужие биться этажи
Нетрезво и недужно...
Нельзя так жить! Нельзя так жить!
А может так и нужно?

(В.Егоров)
День синеет, затухает
День, как ветошку, за борт
Отдыхаю, отдыхаю
Отдыхаю от забот

Отдыхаю от советов
От наветов, от менял
И от женщины, что где-то
Отдыхает от меня

Я слоняюсь, я дурею
Дышит вечер у лица
А за окнами деревья
Перешептываются

Аз, как небо полыхает
Как огни его близки
Подыхаю, подыхаю
Подыхаю от тоски

(В.Егоров)
   C#m                      D#
Арбитров не тревожьте - напрасные труды:
G#                       C#m
На гаревой дорожке - кровавые следы.
   H                     E
Уставший от агоний, приклад - по голове,
   A                  F#m       G#
Лежал на стадионе курчавый человек...

               C#m               G#
   А рядом, а рядом лежала, грозна,
                                       C#m
   Как осень от листьев, от крови красна,
              F#m                C#m
   Обычным гитарам не ровня, не пара,
           D#           G#
   Гитара Хара, гитара Хара.

     C#m                        G#
Все выдержав удары, лежала у лица
                               C#m
Бессмертная гитара убитого певца.
    F#m                E
Безжизненную руку к гитаре протянув,
    A                   F#m           G#
Растоптанные пальцы цеплялись за струну.

   А ночью, собою полнеба закрыв,
   Вставал над землею несломленный гриф
   Обычным гитарам не ровни, не пары,
   Гитары Хара, гитары Хара.

Гитара с ним бывала и в небе, и в аду,
Гитара с ним узнала и радость, и беду,
Гуляла с ним на тризне, ломала с ним комедь,
Шагала с ним по жизни, пошла за ним на смерть.

   Она зажигала сердца по ночам,
   Она хохотала в лицо палачам,
   Обычным гитарам не ровня, не пара
   Гитара Хара, гитара Хара.

Горят во тьме кромешной года, как этажи.
Товарищ мой умерший, а всё-таки ты жив.
Над тем, пропел о чем ты, не властны времена.
Вранья кругом до черта, а правда лишь одна.

   Отныне и присно, светя горячо,
   У каждого барда горит за плечом
   Обычным гитарам не ровня, не пара -
   Гитара Хара, гитара Хара.

(В.Егоров)
Из поэмы "Лоскуты"

Мы - стрелы
Текут пути, бегут пути
А мы летим, летим, летим
Летим, летим, свистя, свистя
И жизнь для нас пустяк, пустяк
И без ножа, и без кола
Лежат, лежат тела, тела
Иссохшие, горелые
Мы - стрелы

Что русич нам, что печенег
Не всё ль равно, в чьём колчане
Народу, эх, без дна, без дна
А кровь у всех одна, одна

Без дум, без дум, за дом сквозь дым
Летим, летим, летим, летим
Мы в горло хрясть, из горла трель
Мы - стрелы

Соврёт жена, набрешут сны
Но мы, а мы, ведь мы честны
Пресветлый князь, ничтожный смерд
Мы страшно честно делим смерть
Но сами, сея смерть, бессмертны
Мы - вертел

Мы оперённы и остры
Под нами плавятся костры
И как кусочки шашлыка
На нас нанизаны века
Моль-мошки, буй-туры
Нам можно - мы дуры