(Б.Окуджава)
Осенний холодок. Пирог с грибами.
Калитки шорох и простывший чай.
И снова побелевшими губами
Короткое, как вздох: "Прощай, прощай..."

"Прощай, прощай..." Да я и так прощаю
Все, что простить возможно, обещаю
И то простить, чего нельзя простить.
Великодушным мне нельзя не быть.

Прощаю всех, что не были убиты
Тогда, перед лицом грехов своих.
"Прощай, прощай..." Прощаю все обиды,
Обеды у обидчиков моих.

"Прощай..." Прощаю, чтоб не вышло боком.
Сосуд добра до дна не исчерпать.
Я чувствую себя последним богом,
Единственным умеющим прощать.

"Прощай, прощай..." Старания упрямы
Пусть мне лишь не простится одному,
Но горести моей прекрасной мамы
Прощаю я неведомо кому.

Прощаю побелевшими губами,
Покуда не повторится опять:
Осенний горький чай, пирог с грибами
И поздний час - прощаться и прощать.

(Б.Окуджава)
Ах, что-то мне не верится, что я, брат, воевал.
А может, это школьник меня нарисовал:
Я ручками размахиваю, я ножками сучу,
И победить рассчитываю, и уцелеть хочу.

Ах, что-то мне не верится, что я, брат, убивал.
А может, просто вечером в кино я побывал?
И не хватал оружия, чужую жизнь круша,
И руки мои чистые, и праведна душа.

Ах, что-то мне не верится, что я не пал в бою.
А может быть, подстреленный, давно живу в раю,
И рощи там, и кущи там, и кудри по плечам...
А эта жизнь прекрасная лишь снится по ночам.

(Б.Окуджава)
Вселенский опыт говорит,
Что погибают царства
Не оттого, что тяжек быт
Или страшны мытарства.
 
А погибают оттого 
И тем больней, чем дольше, 
Что люди царства своего 
Не уважают больше.

(Б.Окуджава)
У поэта соперников нету -
Ни на улице и не в судьбе,
И когда он кричит всему свету,
Это он не о вас - о себе.

Ручки тонкие к небу возносит,
Жизни силы по капле губя.
Догорает, прощения просит.
Это он не за вас - за себя.

Но когда достигает предела
И душа отлетает во тьму -
Поле пройдено, кончено дело.
Вам решать - для чего и кому.

То ли мёд, то ли сладкая чаша,
То ли адский огонь, то ли храм...
Всё, что было его, - нынче ваше.
Всё - для вас. Посвящается вам.

(Б.Окуджава)
По прихоти судьбы - разносчицы даров -
В прекрасный день мне откровенья были.
Я написал роман "Прогулки фрайеров",
И фрайера меня благодарили.

Они сидят в кружок, как пред огнем святым,
Забытое людьми и богом племя,
Каких-то тайных дум их овевает дым,
И приговор нашептывает время.

Они сидят в кружок под низким потолком.
Освистаны их речи и манеры.
Но вечные стихи затвержены тайком,
И сундучок сколочен из фанеры.

Наверно, есть резон в исписанных листах,
В затверженных местах и в горстке пепла...
О, как сидят они с улыбкой на устах,
Прислушиваясь к выкрикам из пекла!

Пока не замело следы на их крыльце
И ложь не посмеялась над судьбою,
Я написал роман о них, но в их лице
О нас: ведь все, мой друг, о нас с тобою.

Когда в прекрасный день Разносчица даров
Вошла в мой тесный двор, пройдя дворами,
Я мог бы написать, себя переборов,
"Прогулки маляров", "Прогулки поваров"...
Но по пути мне вышло с фрайерами.

(Б.Окуджава)
Париж для того, чтоб ходить по нему,  
Глазеть на него, изумляться,  
Грозящему бездной концу своему  
Не верить, и жить не бояться.  

Он благоуханием так умащен,  
Таким он мне весь достается,  
Как будто я понят уже и прощен,  
И праздновать лишь остается.  

Париж для того, чтоб, забыв хоть на час  
Борения крови и классов,  
Войти мимоходом в кафе "Монпарнас",  
Где ждет меня Вика Некрасов.

(Б.Окуджава)
В земные страсти вовлеченный,  
Я знаю, что из тьмы на свет  
Сойдёт однажды ангел черный   
И крикнет, что спасенья нет.  

Но простодушный и несмелый,  
Прекрасный, как благая весть,  
Идущий следом ангел белый 
Прошепчет, что надежда есть.